– Папина фамилия – тоже моя, – возразила я.

– И тем не менее родилась ты Мирабеллой Зирафель, а не Вествик.

– С каких это пор ты такой суеверный? – хмыкнула я, но моя улыбка пропала, когда Зефир вдруг задумчиво нахмурился.

– Вспоминаю всё больше. Какие-то места, отдельные фразы Беллы … Она говорила часто про силу имени. Да хоть у некромантки своей спроси!

Дейзи сидела за столом ко мне спиной, деликатно делая вид, что не слышит моих реплик Зефиру. Я покосилась на неё, но Зефир заставил меня забыть обо всём, потому как вдруг глухим голосом сказал:

– Раньше то, что моя связь с Беллой оборвалась, было главной причиной для всех заявить, что она мертва. Но если она в другом мире или на их пересечении… Это может всё объяснить.

Я встрепенулась.

– То есть ты тоже веришь, что она может быть жива?

Он кивнул.

– Я всегда верил. Белла не из тех, кто просто умирает. И мне кажется, – он оживлённо перебирал лапками, – я бы почувствовал, если бы она умерла, даже в ином мире. Белла ещё будет с нами, я уверен!

– Если… когда, – поправилась я. – Когда мы найдём маму и вытащим в наш мир, чьим ты будешь фамильяром?

Мы озадаченно переглянулись. Зефир почесал лапкой макушку.

– Если честно… Я никогда не задавался этим вопросом. В истории не так часто случалось, что мёртвый возвращался с того света и претендовал на своего фамильяра, знаешь ли!

Я засмеялась и подхватила его на руки.

– Ну тогда нам с мамой придётся за тебя драться!

Он смешно зафыркал, а я зарылась носом в шелковистую шерсть. Как всегда, при контакте с фамильяром, я почувствовала спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо. Но робкий голос Дейзи разрушил эту иллюзию.

– Время, Мира. Вам пора к ректору идти…

Она смотрела на меня так виновато, что мне становилось неуютно. Я ободряюще коснулась её плеча.

– Дейзи, перестань, – сказала я мягко.

Обычно спокойная некромантка вдруг подскочила со стула. Её глаза горели возмущением, руки сжались в кулаки.

– Я должна быть там, с вами! Это нечестно, что вас накажут, а я…

– Ты сидела всю ночь в кладовке! Это ли не наказание?

Кажется, мои слова возымели эффект. Дейзи недовольно сдунула со лба непослушную прядку и медленно кивнула.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела разноглазка. Её довольный вид немного не соответствовал нашим планам на этот вечер, но, в конце концов, когда это Глория была логичной.

– О, что тут, минута дружеского единения? – воскликнула она жизнерадостно. – Так потеснитесь, я тоже хочу обнимашек!

С этими словами Глория стиснула нас в объятиях.

– Не киснем, девочки, всё хорошо будет! – заявила она.

И правда, сразу стало легче. Мы с Дейзи даже улыбнулись.

– Удачи, – шепнула нам некромантка, и мы, оставив на неё змею и енота, отправились в кабинет ректора.

На подходе к нужному коридору, кажется, даже у Глории сдали нервы: она пошла заметно медленнее, да и слишком уж нежно прихватила меня под локоть. А когда возле дубовой двери мы увидели статный силуэт Корделии, то растеряли остаточную смелость.

Так мы и замерли перед входом, молча глядя на дверь в приступе внезапной солидарности друг к другу.

– Мирабелла, – обратилась Корделия. Её голос звучал мягко, пусть и чуть отстранённо. – Я хотела поблагодарить вас за то, что заступились за меня перед ректором. Меня не должно было быть в Академии к вечеру, если бы не вы…

– Не стоит благодарности, – ответила я. – Без вас мы бы не выбрались из храма и нас бы сожрали те монстры.

– Без вас, вероятно, мы бы случайно не активировали запечатанный портал, из которого эти монстры вылезли, но ладно! – напомнила Глория. – Если мы решили уделить минутку тому, чтобы наговорить друг другу приятностей, то почему нет? Мира, ты отличная подруга, декан Мартелл, у вас чудная помада, а теперь давайте уже зайдём?!

В кабинете ректора будто стало холоднее, а может, это меня знобило от волнения. Прошлый разговор с ректором у нас не сложился, а сейчас я намерена была уговорить его взять меня в храм. Почему-то я была уверена, что в этом случае даже слова императора-дракона не послужат для Дина достаточно веским аргументом.

Он сидел за столом, сложив пальцы уголком. Брови были нахмурены, изумрудные глаза смотрели в одну точку. Остаточная бледность и чуть покрасневшие белки глаз указывали на не лучшее состояние. Даже мы втроём после бессонной ночи приключений выглядели куда свежее.

– Ректор Данталион, – чопорно и сухо обратилась Корделия. – Мы прибыли, чтобы узнать, каково наше наказание.

Несколько томительных секунд ректор молчал, будто вовсе не заметил нашего появления. Он напоминал статую, и мне остро стало тревожно за него. Но затем Дин моргнул и обратил на нас мрачный взгляд. Он медленно поднялся, и мы невольно поёжились, как будто он источал реальную угрозу.

– Профессор Мартелл, – обратился он.

Корделия приосанилась, встречаясь с ним взглядом. Мы с Глорией искоса глянули друг на друга, впервые чувствуя гордость за то, что эта гордая и хладнокровная женщина – наш декан.

– Адепты сами определили вашу судьбу. Ввиду того, что они не предъявляют вам претензий и утверждают, что вы всё же выполнили долг преподавателя и спасли им жизнь, вы сохраните за собой эту должность.

Мы не издали ни звука, чувствуя, что он не закончил. Корделия заметно напряглась. Впрочем, мы все явно угадали, к чему ведёт ректор.

– Но не должность декана.

Её ресницы чуть дрогнули.

– Вы отстраняете меня?

– Очевидно. Место декана факультета ведовства займёт профессор Блайт. И раз уж вы так жаждали наказания… – глаза Виридиана недобро блеснули. – Вы возьмёте на себя обязанности методиста. Составление расписаний для адептов и преподавателей заставит вас задуматься о цене времени и осознать, что его не стоит тратить на козни студентам.

Корделия кивнула, не изменившись в лице, но я так и чувствовала исходящее от неё облегчение. Я спрятала улыбку. Даже жаль, что она больше не декан, теперь, когда наши отношения явно улучшились. Впрочем, профессор артефакторики будет неплохим деканом, к тому же она не из тех, кто предосудительно относится к студентам. Прости, Корделия, но декан ты так себе, на самом деле…

– Вы можете быть свободны.

Корделия ушла, но пока цокот её каблуков полностью не стих в коридоре, Дин не продолжал объявлять приговоры. Мы с Глорией стояли, вытянувшись по струнке, лишь иногда нервно переглядываясь. Ректор, казалось, был в глубокой тоске.

– Господин ректор… – не выдержала Глория.

Зря она так. Виридиан вскинул на неё взгляд, полный ледяной ярости, и мы синхронно вздрогнули и невольно подались ближе друг к другу.

– Вы замечательный, верный друг, – начал Дин таким тоном, будто называл её безродной собакой, не меньше. – Вы готовы идти на преступления и рисковать собственной жизнью ради того, чтобы помочь подруге. Это… – он замолчал, словно не верил, что собирается сейчас сказать, но всё же со вздохом довершил: – Похвально для настоящей ведьмы.

Глория удивлённо приподняла брови, да и я приоткрыла рот. Он что, хвалить нас собрался?

Ага, как же.

– Но не для добросовестной адептки! – его слова словно прибивали нас к полу. – Посему я решил, что лучше всего с вашим наказанием справятся те, кто допустил досадную промашку в вашем воспитании.

С лица разноглазки схлынули все краски. Она заломила руки и взмолилась:

– Господин ректору, прошу, только не пишите матери! Я готова переписывать правила от руки, чистить стойла за ездовыми улитками, полоть грядки ядовитого чертополоха, что угодно!

Кто бы могу подумать, что непрошибаемую Глорию так легко выбить из колеи. Она тряслась как осиновый лист.

– Вы носительница благородной фамилии, – строго сказал дракон. – Так примите же наказание достойно, каким бы оно ни было.

Глория опустила голову, словно её разом покинули все силы. Ректор окинул её равнодушным взглядом. Я поёжилась. Он знал наверняка, что для неё страшнее всего.